Учебная сотня "Мабута"

http://www.dw-world.de/dw/article/0,,6016932,00.html

с одной стороны я рад.... за Германию....
а с другой стало страшно за человечество в целом.... куда мы катимся?

Подобная хрень нежизнеспособна, а следовательно ей нет места в природе.
Да и со страной им не повезло.

зы надеюсь речь вернется

С другой стороны теперь известны слабые стороны Главы немецкого МИДа=)

А по поводу этого всего в целом...Да как-то гадко, но со времен Римской империи никуда не скатились и я думаю не скатимся и сейчас)

нашел на удаве

http://udaff.com/polemika/109950.html

Веселенько))))

http://pikabu.ru/view/kurban_bayram_v_o ... vat_100476

А чё? У них нет юнивиалки?

Прошу пройти по линку и по тихоооньку поглядеть на данную картинку...
задать себе два вопроса
- с какой целью делается именно так(прилюдно)?
- почему человека сязываеют именно с этим?
http://roizman.livejournal.com/1442570.html

http://gilliland.livejournal.com/

Суммируя, вернее, сгребая мыслетворный хлам, мнения можно разделить по группам:

1. Русские крестьяне сами не хотели никакого освобождения от рук неприятеля.

2. Русские крепостные вообще ничего не хотели, особенно какой-то "свободы", такова уж природа русского человека.

Я столкнулся с наивным руссоцентризмом, утверждающим за русским крепостным мужиком какое-то особое чувство традиционного охранения и соборности вокруг престола. Решительно напоминает эпизод из "Судьбы человека" с "после второй не закусываю". Великий литературный эпизод, великое кинематографическое исполнение (при общей дородности Бондарчука). Не ударил пленный шофёр табуретом ближайшего охранника, не ткнул вилкой в глаз собеседника, а вёл себя все ж очень достойно. Однако дерижёром этой сцены был никак не шолоховский герой, а шобла бухающих нацистов. Которые чувствовали себя и победителями, и правыми. Подвиг шофёра - не в умении пить, а в достоинстве. Не в стремлении к свободе, а в адекватной реакции на происходящее. "На всех поделите!" - вот главное. Интересно, что эта фраза про "поделите" не вошла в обиходный застольный лексикон моих интеллигентных современников. Все, как и немцы, очарованы "не закусываю". Тем более, там немец один смешно глаза выращил при третьем стакане. Это говорит, что режиссёр сам как-то не вполне уверен был в понимании зрителей, пришлось заставлять актёра комиковать для доходчивости.

Вернёмся к Бонапарту.

Сформулирую свою точку зрения. И тоже по пунктам.

1. Для многих высказавшихся Россия - это пятно, покрашенное для смеха одним цветом на географической карте. И, странное дело, для многих Россия есть монолит. А так ли это? При вступлении неприятеля в пределы Российской империи, Наполеон оказался в Литве и Белоруссии. В которой значительная часть помещиков и финансистов воспринимали императора французов как освободителя и реставратора вольностей Польско-литовского государства. В таких восторженных условиях, вербуя сторонников в числе литовско-польской элиты, поднимать вопрос об освобождении рабов было для Наполеона губительно.

2. В коренной России Наполеон, пожалуй, впервые старался вести войну по канонам 18 века и вёл войну исключительно политесными методами. Бонапарт был уже императором и мало кто понимает, что для него сближение со старыми правящими домами Европы было задачей первостепенной важности. Сын папы Карло ( папу Наполеона звали менно Карло) стремился быть принятым кругом людей, которых долгое время искренне ненавидел, а потом и презирал.

Время Бонапарта- метеора, крушащего порядки, ставящего на колени королей и пользующего королев, закончилось. Наполеону было вредно вспоминать о своём как бы революционном прошлом. Он к 12 году окончательно порвал с тем, что позже люди с бородами и в свитерах назовут "прогрессорством". Наполеон шёл убивать русских, убивать их много, чувствовал в этом умение и силу, какую-то особую мясницкую хватку. Так он шёл договариваться, делить мир. При бандитских войнах, свидетелем бессчетного количества которых я был, никому из участников не приходило в голову снимать поборы с обложенных коммерсантов, как бы ни лютовала в городе резня братков. Братки так именно договаривались.

3.К исходу лета и, особенно в сентябре Наполеону был нужен мир с Александром. Подчёркиваю - мир с императором Александром, а не с освободившимся, вырвавшемся мужичьём, которое предоставленное само себе, начало бы (да что там "бы" уже начало) куролесить и курочить всё в округе, несколько подзабыв про патриотизм и "почти родственные отношения с барами".

На то было огромное количество уважительных причин. И если мужик рубит топором клавесин в барском доме, предварительно туда насрав, то это был не акт какого-то лютого вандализма, а проявление войны миров. Сто лет русским мужиком управляли какие-то псевдо-люди (в мужичьем понимании) - иноязычные, чудовищно выряженные, с мерзкими привычками и странными причудами. Если уж Чацкий (т.е. Грибоедов) обрушивался на фраки, то можно себе вообразить взгляд кузнеца Пети, который наблюдает через ограду странные ночные пляски подменённых прежних людей. Просто представьте себе, что в вашем городе высадились люди в зелёной пупырчатой коже, чирикающие на своём языке, со стёклами в глазах, ужимчатые, неестественные. И начали вами управлять без суда и обычая. Заставляют вас строить какую-то несусветицу, принуждают петь свои дикие песни, берут ваших женщин к себе, отсылают куда-то на Альфу-Центавру крепких парней "на войну", не ставят в грош православную веру. И всё это под угрозой насилия и ничего взамен! Тут, хочешь-не хочешь, а пора настанет, кряхтя, полезешь на клавесин, распуская веревку на драных портках.

В восторженной Литве и в гораздо более сдержанной Курляндии Бонапарт осторожно говорил о том, что насущные проблемы общественного устройства должны быть решены только после победоносной войны. Французская администрация однозначно поддерживала крепостничество в западном крае, поддерживая его силой оружия. Впрочем, предки членов ЕЭС - европейцы из Литвы и Прибалтики- особо не бунтовали, исправно снабжая Великую армию необходимым продовольствием и особенно лошадьми. Западная окраина Российской империи сказала Бонапарту "да!", свобод не требовала, отряды сопротивления не формировала. Даже прибалтийские крестьяне ( по мнению немецких помещиков, не совсем даже и люди) радовались чему-то.

С Литвой и частью Прибалтики понятно. Однако была ещё одна буфеная зона - Белоруссия. Специалисты по восточному вопросу из окружения Бонапарта: П. Сапога, Л.Радзивилл, непременный Сераковский представили императору анализ белорусской ситуации: "Белая Русь даже в польские времена считалась провинцией за характерную испорченность русским соседством..." Аналитики предлагали Бонапарту облегчить положение крестьян, которых недавно ещё продавали на невольничьих рынках, но крепостную зависимость сохранить. Сапега составил даже список людей, которые могут возглавить этот процесс, "лиц, на которых более или менее, можно рассчитывать". На немой вопрос императора французов было спешно приписано "один бог знает тайны человеческих душ". Я не знаю, что подумал Бонапарт, читая плод мозгового штурма своих экспертов. Ответа-то не было: освобождать, не освобождать, на кого положиться?! Ловя взглядом отступление русских, Бонапарт, махнув рукой, решил, что Белоруссия, чёрт с ней, пусть будет на некоторое время в головах польских экзальтантов частью великой Речи Посполитой. Завоевание Белоруссии спешно официально переименовали в "освобождение", Белоруссию было велено считать землей союзной, Витебская провинция стала считаться составной частью номинального польского королевства.

И тут вот Белоруссия вздыбилась. Не было ещё Смоленска и Бородина, не было летучих отрядов, не было ещё никаких православных воззваний, а Белоруссия восстала в тылу наступающей Великой Армии, что было особенно опасно для частей, двигающихся по плану в сторону Петербурга. Пасынок Наполеона Богарне первым забил тревогу в окружении отчима. Мещан стали записывать в крестьяне, поляки-помещики усилили поборы, белорусские крестьяне хотят видеть, что дала им новая власть. Они хотят получит хотя бы толику прав, которую гарантировала польским крестьянам конституция герцогства Варшавского. Бонапарт, сын Просвещения, разослал по бунтующим прокламации (на французском), в которых гарантировал свободу и процветание. Одновременно с отпечатанными в Витебске прокламациями по "зверским деревням, населённым существами жалкими и несчастными" пошли отряды усмирения, сформированные из немцев и поляков. Генерал-губернатор А. Шерпантье усилил карателей маршевыми колоннами, предотвращая начинающуюся гражданскую войну. С одной стороны, офицер французской армии Игнатовский объявил самостоятельно вольность некоторым магнатским хозяйствам и освободил всех "жалких и несчастных", с другой стороны, офицеры наполеоновской армии из поляков настойчиво требовали сохранения существующего крепостного строя в Белоруссии, которая теперь "часть будущего великого королевства". Магнатство Витебска направила официальную жалобу протеста императору. Фезензак указывает, "что новый вид беспорядков обращает на себя внимание Наполеона. Окрестные крестьяне, внимая разговорам о свободе и независимости, возомнили, что им позволено взбунтоваться против своих господ, и предались необузданной вольности..."

Итак, несколько брошенных фраз, море ожидания и прокламации на французском языке не просто раскололи ранее монолитную польскую часть Великой армии по идеологическим соображениям, не просто поставили край на порог начала взаимоистребления, но принудили к мерам карательного характера, заставили использовать боевые части. Что-то там часто говорится про отступление французов по "голодной дороге". Так, на исконно русские земли приходится короткий отрезок Моска-Смоленск этого голодного шествия. Остальной маршрут по благодетельной части будущего великого польского королевства, осыпанного обещаниями свободы и справедливости. Дохли солдатики бонапартовы под кустами уже европейскими, почти польскими. В чьих ещё (кроме традиционно русских) руках была эта самая дубина народной войны? В руках обманувшихся в надеждах и вкусивших волю белорусов и литовцев, обеспечивших силой обстоятельств наиболее жестокий ответ освобождению, добивая невоенное сопровождение армии Наполеона. У меня часто стоит перед глазами образ, описанный Лабом: "Невыносимо было жалко француженок, ушедших от мщения русских из Москвы, рассчитывая на полную безопасность среди нас. Большая часть пешком, в летних башмаках, одетые в лёгкие шелковые и люстриновые платья, в обрывки шуб или солдатских шинелей, снятых с трупов. Положение их должно было бы вызвать слёзы у самого загрубелого человека, если бы обстоятельства не задушили всех чувств"... Я помню, что Голландию ещё более раздетая и голодная армия Франции завоевала при минус 17 градусах мороза, тогда чувства, вероятно, не были ещё задушены. Но Лабом про задушенность чувств пишет не просто так, а с большим значением, предвосхищая последующую реакцию , Фарнции. Что он излагает дальше, этот милый Лабом? Как определить этот стиль меланхоличного, даже сентиментального текста: "Из всех жертв войны ни одна не была так интересна, как молодая Фанни: хорошенькая, скромная, приветливая, остроумная, говорившая на нескольких языках, обладавшая всеми качествами, способными вскружить голову самому нечувствительному..." Чуть выше Лабом пишет, что все-все чувства были уже задушены, а тут выясняется, что нет, какие-то чувства сохранились. Дальше перед нами проходит судьба девушки Фанни, практически современной москвички, возможно сценариста или поэта, описанная полными слёз и любви глазами Лабома: "...она была принуждена нищенски выпрашивать всякую самую незначительную услугу и кусок добытого хлеба заставлял расплачиваться её самым позорным образом: подавая милостыню, мы злоупотребляли этим, заставляя бедняжку принадлежать ночью тому, кто кормил её днём. Я видел её...за Смоленском, но уже не бывшую в состоянии идти - она держалась за хвост лошади, и, когда силы изменили, упала на снег, где, вероятно, и осталась..." Что тут сказать? И Лабом молодец, и рыцарский дух прекрасен. Наложить на музыку очень хочется, про помершие чувства.


4.Обескураженный польско-литовским экспериментом, Бонапарт с российским крестьянством решил не заигрывать вообще никак. Конечно, ряд офицеров и генералов Великой армии вели антикрепостническую пропаганду. "Проходившие французы...посеяли, особенно в крестьянах, понятие независимости". Печально известный нам по Ватерлоо Груши в Дорогобужском уезде уговаривал крестьян не убегать от французов: "Наполеон хочет дать вам свободу". Повторю - это говорит генерал, а позднее маршал Груши, природный маркиз из Нормандии, бывший телохранитель короля Людовика ХVI, человек получивший 18 ранений при поражении от Суворова при Нови, герой Прейсиш-Эйлау и Фридланда, граф Империи, получивший пулю в грудь при Бородино, штурмовавший батарею Раевского, при бегстве Бонапарта из России возглавивший "священный эскадрон" личной охраны императора, после окончательного возвращения Бурбонов и позора Ватерлоо бежавший в США. Ну, т.е. уважаемый человек говорит крестьянам следующее: "Наполеон даст вам волю!" В Юхновском уезде крестьяне взбунтовались при приближении французов и перебили своих помещиков, а к тем помещикам, которые укрылись стали приводить французов. В Московской губернии крестьяне заявили, что "они вольные, другие, что они подданные Наполеона" (это в десяти верстах от Бородино происходило).Под Волоколамском крепостные "обольщённые вредными внушениями...вышли из повиновения своим помещикам приказчикам и старостам... Бунтуя, они говорили, что отныне они принадлежат французам, поэтому повиноваться будут им, а не русским властям". Странно, что всё происходящее было ещё до большевистской коллективизации и поругания жидами церквей. В 1812 году количество крестьянских выступлений увеличилось в три раза. В три раза! И самое смешное, что лично Бонапарт этого совсем не хотел. Он просто наступал, помещики от его наступления бежали, мимо брошенных благодетелями и просветителелями деревень шли французские солдаты, крестьянский мозг начинал удивительно шустро работать. Примерно 80 процентов всех крестьянских восстаний против крепостного права, а точнее, за волю, пришлось на губернии, затронутые нашествием. Что это были за выступления? Они были не против французов. Крестьянское движение вылилось в поджоги и грабежи имений, убийство дворян и управляющих, выдачу помещиков-патриотов неприятелю, сотрудничество с французским фуражирами. Настоящий героизм сопротивления оккупантам начался позже.

5. В последний раз о крепостном праве в России Наполеон задумался в горящей Москве. Среди взрывов и огня Наполеон читал несколько посланий, адресованные ему. Москва реально превратилась в погребальный костёр и у этого костра Наполеон, прикрывая рукой глаза, читает "послание жителей Русы": "Они принуждают нас служить своим манерам, а правил никаких, нежели капризы их. Выбор нами жительства не позволен, палками дерут, и если жизнь не отнимают, то только от того, что она им не нужна. Мы желаем под новое государство идти...Да и как могли бы вы не уверены от верности нашей, когда мы нашим тиранам верны были" И 17 подписей. Понял ли Бонапарт, что перед пим фальшивка? Написанный по французском, а затем специально коряво переведённый кем-то из мещан или дворовых на русский. Думаю, что понял, когда встретил среди корявых строчек "крестьянской мольбы" : "крестьяне являются первым богатством страны". Императору стало ясно, что край достигнут, ему начинают врать ближайшие сподвижники, неверящие в мир с молчащим Александром. Думаю, что идея оставления Москвы и прорыв на новые оперативные базы была составлена Наполеоном после прочтения этого послания. "Крысы из меня не сделаете", - бросил он через плечо Лелораню, - "в этой яме мне делать уже нечего! А ваши уговоры - это уже измена!"

6. Наполеон не отменил крепостное право в России потому только, что был уже не генералом Бонапартом, наносящим удары по землям противника, а императором - созидателем своей целостной империи. Запалить целую страну, нависавшую над Европой, как запалили Москву, действием более декларативным, нежели практическим, он уже не мог. Что означала отмена крепостного права в России на деле? Если отвлечься от неизбежных насильственных кошмаров, это дело было практически неподъёмное. И с точки зрения организации, компенсации, переустройства экономики целого мира. И с точки зрения Европы затея казалась жуткой по последствиям.

Вообще поправение режима Империи началось ещё до похода в Россию. Причина - Испания. Наполеон хотел организовать испанскую Вандею, чтобы легитимизировать свою оккупацию Пиренейского полуострова. Что из этого получилось? Известно что. Повторять "испанский вариант" В России Наполеон уже и не хотел, и не мог. Генерал Бонапарт проиграл императору Наполеону.

20 декабря 1812 года ускользнувший Наполеон в своей речи Сенату объяснил свою позицию в России:

"Я мог бы поднять против неё большую часть её собственного населения, провозгласив освобождение рабов... Но когда я узнал грубость нравов этого многочисленного класса русского народа, я отказался от этой меры, которая обрекла бы множество семейств на смерть, разграбление и самые страшные муки". Одновременно с Бонапартом императором в 1804 году провозгласил себя на Гаити некто Жан-Жак Дессалин под именем императора Жака I. Рабство на подконтрольной императору Жаку было ликвидировано, десятки тысяч белых поселенцев было убито и запытано, власть перешла к мулатам, которые вскоре развязали войну с подлинными чернокожими на взаимное истребление. Знал ли об этом Бонапарт? Да. Он сам привёл на трон Жака I, уморив в тюрьме Фор-де-Жу предшественника Жака республиканца Туссен-Лувертюра ( Уверюру, по нашему говоря).

Что не хватило Бонапарту в России - лихости, бесшабашности, звериного взгляда, считает меня Антихристом - нате! получайте свою свободу и захлебнитесь. А на Русь пришёл уже какой-то гениальный военный бухгалтер, с желанием стать старшим бухгалтером и основать собственную компанию. Такое рейдерство обречено даже на спичечной фабрике в Чухломе. Бухгалтер Наполеон хотел только быстрейшего заключения мира, окончательной привязки России к континентальной блокаде Англии, хотел получить доступ к человеческим мобресурсам русских. И всё.
Народные массы спасли Россию на начальном этапе войны (русские при отступлении теряли больше солдат, чем французы с союзниками). И спасли Россию русские люди по-русски. Они предотвратили попытку Бонапарта отменить крепостное право. Но не потому, что с первых дней воны бросились бороться с интервентами, а потому что продемонстрировали страшный, необузданный, жестокий характер русского бунта. Цивилизовать в европейском стиле русских крестьян Наполеон в одночасье не мог, не мог этого сделать и сам Кутузов, в чем признавался Лористону.

Вывод. Идёшь воевать с Россией, постарайся перестать быть рациональным, не загоняй себя в ловушки политических рассчётов, а главное, будь молодым стервятником, а не рассчетливой умной вороной

http://gilliland.livejournal.com/325320.html

Гавриил Романович Державин очень любил государственную службу. Адмнистратором он был довольно посредственным, но отважным. Думаю, что под влиянием жены (португальской поданной) Гавриил Романович мог забывать некоторую свою застенчивость и начать метать перуны в разрешённые цели.

И вот дослужился наш пиит до поста министра юстиции Российской империи. Государственный муж, способный мановением длани разогнать тучи злонравия и беззаконния над стадающим отечеством, казённая квартира, жалование, дрова, мундир с золотым шитьём, министерское жалование... Одних помощников со столоначальниками батальон засел по кабинетикам, ловя немолодое министерское дыхание. Юстиция для России в то время была, конечно инновацией. Что с ней делать никто решительно не понимал, куда её применить, присобачить в какую часть? Соображения имелись самые причудливые.

А на претсоле сидел сущий ангел, кротостью своей смиряющий непокорные сердца.

Встречи ангела и пиита по делам юстиции были похожи на свидание Штирлица со своей привезённой из СССР женой. Глаза в глаза, скорбь от того, что нельзя заключить друг друга в объятия, молчание и полное непонимание окружающими, а что это тут, сосбственно происходит? Что за визуальное соитие? Что за романтика такая?! Для отвода корыстных глаз придворных приходилось всё ж иногда беседовать. Про заграничные порядки, про то, как бы всё нам так устроить, изловчиться эдак, чтобы вокруг была благодать божия. В этом деле обоим равных не было: помечтать на кушетке о вольности, дарованной трудолюбивым и трезвым хлебопашцам, кои, сметая красивые полновесные снопы пшеницы, приличными песнями на слова министра юстиции Державина славили бы наступивший златой век изобильного счастья и ликвидации произвола.

Всё было бы совсем хорошо: кушетка, седой поэт, красивый монарх, проекты, из-за портьер ввглядывают вольнолюбивые товарищи государя, всем видом выражая сочувствие изнурительной государственной работе. Но у русского народа есть скверная привычка жаловаться. И не так что бы по столу кулаком, сметая миски в трактире, а, к сожалению, в письменном виде. И эти жалобы надо было в министерстве учитывать, делать из них конспекты, присваивать входящие номера, давать ход. Скука.

Со скукой бы министр справился, но государь притомился читать всякие ужасы в стиле Кинга про реальную жизнь.

Например, дворянство Дмитровского уезда избрало себе уездного предводителя. Новый уездный предводитель дворянства по фамилии Тютчев находился под судом и "под строгим присмотром как губернского предводителя дворянства, так и полиции". Лидера уездного дворянства обвиняли в краже у помещика Жекулина борзых собак, причинении побоев священнику, в порубке чужих лесов, в набегах на соседних помещиков с целью грабежа и всяком таком по мелочи. Содержал Тютчев притон разврата, владел питейным заведением, где торговал самогонным алкоголем, организовал себе банду из беглых крестьян и дезертиров, руководил этим преступным сообществом и скучать никому не давал. На Тютчева подали жалобу. Сам губернатор отказался его утверждать в почётной должности уездного предводителя и грозно встал из-за стола, надевая боевую фуражку.

Губернатор вместе с воинским начальником начали ловить тютчевскую шайку: засады, перестрелки в ельнике, ночные вылазки. Казалось бы, всё! Государство навалилось на помещика Тютчева и ему наступает полный конец, раскаяние и высылка в Якутстк. Ага.. Тютчев, пока его партизаны держали лесную оборону, объехал поадресно всех жалобщиков. Неспешно входил в залу, где мышино притаился кляузник, обводил взглядом ценные предметы и спрашивал негромким выразительным голосом, взводя пистолетные курки: "Есть ли предел человеческому коварству? Ты зачем же на меня жаловался, любезное мне сердце? Неужели хочешь увидеть меня в моём истинном обличье?! Ты вот что, ты давай исправляй положение - пиши сейчас же бумагу, что меня ты оклеветал, находясь в помрачении! Отпиши до тонкостей, какой я славный человек и прекрасный сосед, чтоб в Петербурге всех вштырило от несправедливостей, чинимых надо мной этим губернатором и его коррумпированной шайкой!"


Вытирая под собой натёкшее батистом, хозяин чистосердечно писал на заготовленной заранее бумаге, что всё - ошибка! Тютчев-прекрасен!"

С ворохом подобных од Тютчев отправился в Петербург, искать справедливости. А к переметнувшимся жалобщикам приезжал уже впавший в азарт губернатор с воинской командой, вытряхивая из волос лесной хлам ночных засад и выковыривая сучки из неожиданных на теле мест. С привычным батистом двурушный хозяин встречал новых гостей. Губернатор и воинский начальник, пока их команда отлавливала по двору пропущенных Тютчевым кур и поросят, подступали к изменнику и, держа за грудки, спрашивали о причине столь итальянской непоследовательности действий. Например, зажали они в углу помещика Аненнкова, кстати говоря, действительного статского советника, тот и запричитал, что отказать Тютчеву не мог , потому как это было бы невежливо, бумагу о том, что Тютчев хороший, да, подписал, но очень просит, чтобы Тютчева скорее арестовали и не выбирали в уездные предводители благородного сословия, потму что Тютчев этот -изверг и антихрист, а бумагу в Петербург подписал,да, не отрицаю, из вежливости. Вот так и резвились всем уездом.

Так что сказки про скучную провинциальную жизнь в России следует отмести. Жизнь в российской провинции ждёт ещё своего Серджо Леоне или даже Тарантино с Гаем Ричи.

Да бог с ним с Тютчевым, его потом зарезали по случайности в Тамбове, когда он у уланского офицера семь купленных для полка коней увёл.

Вернёмся к Алесандру и Державину.

Немного утомившись от мечтаний, Алесандр "попросил" своего министра юстиции навести порядок в Калужской губернии. Все материалы против калужского губернатора были собраны, злоупотребления доказаны, давай, государь, отлучай губернатора Лопухина от должности сециальным указом. Но это ведь так неизящно... Скажут вот, царя себе нашли, а он губернаторов снимает! Нет! Александр решился на отважный шаг: послать снимать губернатора министра юстиции и поэта Г.Р. Державина (1743 года рождения). К моменту разговора с Александром пииту было под 60-ть лет, он страдал всеми возможными недугами, включая неизбежный простатит, подагру и наклонность к апоплескии.

-Позжай, Державин! Наведи порядок в Калуге! Я же займусь делами иного свойства: составлением проекта преобразования государственного управления.

-Но, Ваше Величество, смена губернаторов не входит в полномочия министра юстиции, это будет нарушением законов и порядков" - ответил Гавриил Романович, переминаясь на распухших ногах. Как и всякий простодушный человек, Державин мнил себя гением изворотливости и коварства. Чем крыть-то будешь, государь, посылаешь главного и очень болензненного законника творить беззаконие, а? Саш, что молчишь?!
Но Александру Павловичу учиться особенно не надо было всяким хитростям. Его бабушка воспитывала, у него за стеной папу душили-убивали. Супротив этих козырей, что у Державина на руках?!

-Так ты не хочешь мне повиноваться? - ласково улыбаясь спросил император, приятно склонив голову несколько набок, как это делают кавалеры, приглашая на мазурку обомлевшую дуру.

Ход за поэтом.

-Так сумейте меня защитить, Ваше Величество! Ваш родитель доверял своим боярам, а чем все закончилось? А я кто? Вы, Ваше Величество, учтите, что в Калуге очень много опасных и влиятельных лиц, которые меня могут уничтожить! Там же очень опасно!

Скозырей, ничего не скажешь. Император несколько сбавил накал добродушия и произнёс:

-Поезжай тогда, Гавриил Романович, раз ты так осторожен в выполении моих приказов, секретно! Тайно поезжай!

Красиво! Как по нотам, что на клавесине раскрыты с присевшей на уголке бабочкой. Охраны не будет тебе, старый ты дурак, поезжай секретно, чуть ли не с привязанной бородой... понял? Почти что бывший министр юстиции! Бороду в руки, кругом и марш-марш, сеять долгожданные семена правды в тучные пажити наших скотопитательных угодий Калужской губернии.

Выезжал Державин в Калугу под старшным секретом. Снабженный как пастор Шлаг легендой, составленной самим царём. Едешь ты, Гавриила Романович, как бы в отпуск, на лечение. Вздыхать полной грудью волшебство луговых ароматов. При себе иметь: доносы (анонимные и секретные) на дикие злоупотребления губернатора Лопухина. При опасности попадания сих доносов в чужие руки принять меры к их уничтожению. Хоть жуй их! Выдаю так же 3000 рублей ( с припиской "для начала"). Сопровождать тебя будут два человека: служащий канцелярии Сената Соломка и еще "один по вашему усмотрению. О выезде Соломки дадите знать начальству его позже, а второму посулите пристойное жалование". Экипажи выбирать скромные, стараясь объезжать почтовые станции, не заезжая, впрочем, в имения.

Ладно ещё император яду не выдал поэту Державину, чтобы тот успел его принять, давясь секретными доносами в случае необходимости. Я бы выдал яду. А Соломке дал бы ещё пистолет для верности принятия Державиным отравы. Натуры поэтические, к серьёзным делам по снятию калужских губернаторов не имеют пока привычки. Может дрогнуть министр!

Но самым главным я бы сделал того, тайного, третьего, вроде случайно нанятого за "пристойное жалование". Этому я доверил бы ликвидацию уже самого Соломки (Соломку бы заключил в безжизненные объятия министра юстиции в положении неистового поцелуя). потом "третий" поджог бы экипаж, убил лошадей и подбрасил ложные улики, наводящие в сторону Альбиона (портрет Георга III, британский флаг, деревянную ногу и две бутылки джина).

В дороге обалдевшему Державину, передвигающемуся секретными тропами, доставляли секретные депеши от неистового Александра Павловича.

"Направляю вам доносы, анонимная форма которых не позволяет действовать мне по монаршьи явно. Но сердце моё содрагается об известиях о мздоимстве известного лица. Предписываю вам узнать сначала мнение народа, затем прислать извлечение из этих мнений мне по известному адресу..."

Жуя печёную картошку на поляне, лупя куриное яичко об эфес, вздрагивая от криков сов и воя вурдалаков, кавалер и министр читал всё новые послания от царственного властелина, внушающие членам экспедиции все больше и больше оптимизма:

"Принимаю доносы на вас от губернатора Лопухина, хотя и не должен".

Это значит операция раскрыта! Можно разворачивать оглобли. Но:

"Уверен, что вы умеренностью вашей отнимите способы на столь нелепые притязания на ваш счёт".

Вот так. Вот тебе, Гаврила и охрана, и секретность и изучение общественного мнения.

Не передать словами оживление среди калужских помещиков, когда из кустов стал выезжать сам Державин с Соломкой и танственным "третьим". Ладно бы маститый старик начинал бы, вздымая руки, на подходе к дому читать свои "Гром победы раздавайся!" или там моё любимое:
"Река времён в своём стремленьиУносит все дела людейИ топит в пропасти забвеньяНароды, царства и царей.А если что и остаётсяЧрез звуки лиры и трубы,То вечности жерлом пожрётсяИ общей не уйдёт судьбы"...

Нет, заросший министр приступал к изучению общественного мнения по поводу злодеяний губернатора Лопухина. Входил в покои, смущенно спрашивал "как дела? на что жалуйтесь? почерк ваш узнаёте?" Помещики, разумеется, впадали в ступор. Это как мне бы в дверь постучала великая поэт Вера Полозкова и предложила купить пылесос "Кибри", хлопая свои натруженным портмоне. Или даже выпивший Шойгу с разводным ключом, по старой памяти, начал бы свинчивать муфты с нашей поселковой трубы, сурово шля всех в адрес, Или Чубайс в когтях орла полез бы на электрический столб, найдя применение наконец, своему возвышенному выражению лица.

Короче губерния взбурлила. По окрестностям шатается министр с папкой и записывает мнения и жалобы. причём всё делает под страшным секретом. Ест всухомятку, спит в тарантасе, живёт по лесам. А при нём два палача: Гога и Магога.

При въезде в Калугу министра было не узнать. Особенно его перестали узнавать, когда он прочёл настигнувшую его последнюю царскую депешу:

"Объявите губернатору Лопухину, чтобы он сдал свою должность вице-губернатору, а затем будьте осторожны! Александр".

А ожидать от губернатора Калуги Дмитрия Ардалионовича Лопухина можно было чоень многого. При Павле он был мовсковским губернатором. Мама у Ардалионовича была Волконская, жена - Шереметева. Сам он был губернатором деятельым: проиграл в карты 20.000 рублей Ивану Николаевичу Гончарову, вексель на проигранные деньги порвал, да ещё и 3. 000 взял наличными у Ивана Николаевича "просто так". Помещик Хитрово взял и убил своего родного брата. Убил не сам, конечно, а попросил знающего человнека. После убийства "знающий человек" занёс Дмитрию Ардалионовичу 7.500 рублей и дело было прекращено. Отобрал Лопухин у помещицы одной имение и продал его своему городничему Батурину.
Любил Лопухин и простые шутки. Пьяный бродил по Калуге и бросал камни в окна обывателей. Один раз промашка вышла ужасная. Угодил камнем в окно одному из самих Демидовых, который владел двумя чугоплавильными заводами мирового уровня производства. Вот все эти убийства, мошенничество, разорения оказались в сравнении с демидовским окном пустяками. Демидов первым написал донос на Лопухина в столицу. Остальные же дворяне просто смотрели, как губернатор срёт в их заботливые ладони и улыбались.

Лопухин, помня о проделках юности Державина, написал ответное обвинительное письмо, в котором прямо говорилось, что поэт Державин запытал до смерти в подземелье одного из фигурпантов дела: того самого Гончарова, вексель которого Лопухин самолично уничтожил.

Секретного сыщика Державина немедленно отозвали в столицу. Ничего себе, человека запытал! Государь встретил своего агента очень ласково, обнял его и немедленно составил особую комиссию по расследованию деятельности Державина. Четыре месяца старичка-министра мытарили брат посла в Лондоне Воронцов, Валерьян Зубов (тот самый) и сын фельдмаршала Румянцева. Запытал? А?! Нет?! А кто запытал?! Чего молчишь?!

Поездка, короче говоря, Державину удалась! Съездил, укрепил здоровье, попробовал себе в работе секретного агента императорского сыска с особыми полномочиями. По некоторым причинам Державина всё же оправдали. Правда, в отставку пришлось уйти. Ещё отделался легко. А вот Лопухину припомнили всё: и взятки, и покрытие убийства, и рейдерские захваты имений, и то, что камни швырял, и то что пил беспробудно, и то, что в губернском правлении верхом на священнике катался, а в зал благородного собрания во время торжества привёл проститутку и там, значит, ее...по этой части использовал среди гимнов.

Возбудили уголовное дело! Шло оно 17 лет. 17 долгих лет следствие изобличало распутного бывшего губернатора. Правда, последние шесть лет следствие шло уже при том, что Лопухин помер своей смертью. Но маховик правосудия неостановим. В 1819 году Лопухина оправдали. Но строго указали в оправдательном приговоре покойнику: "Лопухина не определять к должностям!" Вот. По сусалам его!

Оправдания Лопухина Державин не дождался. Я счиатю, что с сожалению.Я связь миров повсюду сущих,Я крайня степень вещества;Я средоточие живущих,Черта начальна божества;Я телом в прахе истлеваю,Умом громам повелеваю,Я царь — я раб — я червь — я бог!Но, будучи я столь чудесен,Отколе происшёл? — безвестен: